Как вы познакомились со спутниковым телевидением?
С. Огурцов: Я всегда старался заниматься тем, что мне интересно. Еще в школе, в 80-е годы, я выписывал журнал «Радио» и в нем увидел информацию о том, что существует спутниковое телевидение и каждая страна передает свои каналы. Естественно, о том, что эта технология позволяет смотреть западные каналы, в журнале написано не было, но стало ясно, что они существуют, и тут же возникло желание их посмотреть. Я сразу отправился на Новый Арбат (тогда Калининский проспект) в «Дом книги», где удалось найти лишь научные труды по СВЧ, в которых рассматривались в лучшем случае только профессиональные приемные системы телевидения. Но это было уже кое-что. С этого момента я стал увлекаться СВЧ-техникой и постепенно познакомился со всеми смежными технологиями. Тогда же я узнал, что можно сделать спутниковую антенну из советских детских санок, а также есть вариант зимой сделать параболическую тарелку изо льда (об этом как-нибудь позже расскажу). На тот момент научная литература и публикации в журнале «Радио» — это был максимум информации по теме, который можно было найти. И тогда не было готовых конвертеров и другого оборудования, все нужно было собирать «на коленке».
Далее в студенческие годы я познакомился с другими областями электроники, но интерес к сфере спутникового телевидения только возрастал.
Что именно вас так привлекло в этой области?
С. Огурцов: Изначально мне было интересно посмотреть, каким телевидение бывает в других странах.
Это сейчас наша страна является в определенном смысле уникальной. Российские большие города — это, скорее, исключение из мировых правил. К примеру, Москва… Я не знаю ни одной другой мировой столицы, где когда-либо транслировалось более 20 каналов в аналоге с телевизионной башни. Везде развивалось кабельное телевидение, и только с появлением цифровых стандартов с телебашен начали вещаться мультиплексы с несколькими десятками каналов. А в Москве до сих пор 23 или 25 каналов вещается в абсолютно открытом аналоге. И в этом капитальная разница с серединой 90-х. Тогда любой новый канал воспринимался как событие. В середине 90-х в России не было ни одного выделенного музыкального канала, поэтому людей привлекал, в частности, MTV, который шел бесплатно в аналоге с Eutelsat 2F3. Просто потому, что мы никогда не видели музыкального телеканала.
А российское спутниковое вещание вас не интересовало? Ведь был же тогда и российский проект?
С. Огурцов: Действительно, был тогда интересный проект вещания с негеостационарных спутников, для приема которого необходимо было постоянно поправлять антенну, напоминавшую дециметровую «елочку». Но на тот момент это спутниковое телевидение было ориентировано, скорее, на жителей удаленных районов Крайнего Севера и других малонаселенных территорий. Оттуда нельзя было принять ничего нового, по сравнению с тем, что шло с телебашни в любом городе-милионнике.
Начиная экспериментировать со спутниковым приемом, вы хотели поймать какой-то определенный спутник?
С. Огурцов: Да, хотелось поймать Hotbird (точнее, спутник, который тогда находился в этой орбитальной позиции, — Eutelsat 2F3), поскольку с него тогда абсолютно бесплатно шел дефицитный на тот момент «Евроспорт» в аналоге. При этом уже тогда аналоговая технология позволяла вещать несколько дорожек звукового сопровождения (как минимум, на 4 европейских языках: английском, немецком, а также, если не ошибаюсь, французском и испанском). Русский язык появился гораздо позднее, уже в цифровом формате, но это было не принципиально.
Но первым каналом оказался не тот, который хотелось, а тот, который удалось принять. В качестве первого оборудования (примерно за 3–4 года до появления «НТВ-ПЛЮС») у меня был очень интересный спутниковый ресивер, который не только не имел памяти на частоту, но и был оснащен ручками настройки частоты, как на современном самом дешевом китайском приемнике. Это был какой-то странный тюнер местного полукустарного производства: тогда еще не до конца произошло отделение Прибалтики от Советского Союза, границы были условными, поэтому в Москву привозили оборудование, спаянное мелкими фирмами где-то в Прибалтике по схемам из журнала «Радио». Ресивер представлял собой простую металлическую коробку и не имел никакой маркировки, лишь большую ручку регулировки видеочастоты, маленькую для аудиочастоты и кнопку включения. Тогда подобное оборудование можно было купить в Москве на радиорынках под открытым небом. Поймать с помощью такого ресивера спутник было в разы сложнее, чем теперь. И дело тут не только в малой мощности самих спутников. Для получения сигнала необходимо было вращать тарелку в двух плоскостях, пытаясь найти нужную позицию на небе, и одновременно крутить ручки настройки частоты на приемнике, рассчитывая, что в некоторый момент сойдутся вместе нужная частота и положение тарелки.
Как сейчас помню, первым я принял аналоговый турецкий канал, который шел со спутника в позиции 16° (тогда все спутники представляли собой «сборную солянку» различных, еще аналоговых, телеканалов). Но даже этот канал было поначалу интересно смотреть, ведь в первой половине 90-х люди, конечно, за границу ездили, на порядки меньше, чем сейчас.
Позже в позиции Hotbird (на Eutelsat 2F3) появился французский музыкальный канал MCM. Как раз тогда произошло увеличение мощности сигнала, так что канал можно было принять на относительно небольшую тарелку диаметром 90 см. Это было огромным прорывом, потому что появилась возможность смотреть круглосуточные музыкальные передачи (правда, конечно, французский телеканал — это не то, о чем я мечтал; я бы предпочел англоязычный, хоть английский, хоть индийский).
Приемные антенны также закупались на радиорынках?
С. Огурцов: Да, антенны тоже привозили на рынки. До того, как всем известный Ульяновский завод начал массовое производство «тарелок» для рядовых потребителей, их тащили, откуда только могли. Встречались антенны производства стран бывшего соцлагеря, т.е. было много польских, венгерских «тарелок». Потом появилась продукция Ульяновского завода.
И какой была ваша первая антенна? Сами ли вы ее монтировали или обращались к установщикам?
С. Огурцов: На тот момент начинать имело смысл с антенны 90 см. У меня такая и была. Потом, конечно, захотелось увеличить диаметр.
Монтировал, естественно, сам. Хотя тогда уже были фирмы, специализирующиеся на спутниковом телевидении. Была даже довольно известная фирма «Кросна», которая рекламировалась на телевидении на, как это тогда называлось, коммерческих каналах. В центре Москвы, как минимум на нескольких зданиях, была установлена их фасадная реклама. Они не только монтировали, но, насколько я помню, продвигали под своим брендом «тарелки».
«Космос-ТВ» появился в Москве примерно тогда же? Вы его принимали?
С. Огурцов: Да. Но, скажем так, у меня желания подписаться на «Космос-ТВ» никогда не было. Более того, даже когда на Митинском радиорынке появились пиратские приемники, позволяющие смотреть «Космос-ТВ» без абонентской платы, не возникало никакого соблазна их использовать. Мне интересно было находить новые спутники, новые невиданые каналы, а «Космос-ТВ» этого не предлагал.
Когда ваше увлечение спутниковым телевидением переросло в бизнес? И как вы выбрали специализацию?
С. Огурцов: Компания была основана в 90-е годы. Сначала она называлась по-другому. Название «Саткомру» она получила ровно потому, что, когда появился смысл создавать свой сайт и выходить в Интернет, это доменное имя было свободно.
Мы застали еще аналоговое телевидение. Тогда поле деятельности выглядело по-другому. На рынке работала пара-тройка компаний. Так уж исторически сложилось, что мы настроились на хай-энд-сегмент рынка, хотя присутствуем и в бюджетном сегменте. Эта специализация оказывает существенное влияние на положение компании. Но вначале у нас особого выбора не было: спутниковое телевидение было уделом элиты. Оно было необходимо тем, кто хотел получать контент лучшего качества (и тем более цифровой), нежели дрожащая картинка ОРТ, которая в аналоге принималась на антенну над подъездом. На тот момент и кабельное телевидение в аналоге не отличалось высоким качеством. Поэтому изначально рынок спутникового телевидения был элитарным. Отмечу, что вначале на нем было гораздо проще существовать и работать: клиенту всегда можно было дать больше, чем он имел до обращения в компанию, используя какие-либо другие каналы передачи.
Поддерживает ли ваша семья увлечение спутниковым телевидением?
С. Огурцов: Семья, безусловно, поддерживает. С самого начала, когда это было только увлечением, семье это понравилось и вызвало энтузиазм. Новые каналы, новый опыт! Хотя иностранных языков, кроме меня, по сути, никто и не знал. Но впервые посмотреть фильм со стереозвуком и объемным Dolby Pro Logic — это уже было очень круто. Прошло несколько лет, прежде чем появились видеокассеты со звуковой стереодорожкой. В любом случае хочу сказать спасибо моим близким и семье, потому что все поддерживали меня с самого начала и это сильно помогало.
Что вы думаете о текущем состоянии отрасли спутникового телевидения в России? И какое место на этом рынке занимает ваша компания?
С. Огурцов: Рынок спутникового телевидения постоянно изменяется. Он сейчас кардинально отличается от того, что было в середине 90-х. Более того, рынок продолжает изменяться каждые несколько лет. 10 лет назад мы видели совершенно не то, что 5 лет назад и что видим сейчас.
Все начиналось с одного вещателя — «НТВ-ПЛЮС», который во второй половине 90-х годов давал целых 4 канала аналогового телевидения. Сейчас смешно представить, но были клиенты, желающие оформить подписку на 4 телеканала. В середине 2000-х годов с появлением «Триколор ТВ» произошла настоящая революция. Вслед за ним появлялись и исчезали другие вещатели. В результате в России к 2014 году сложилась уникальная ситуация: трудно найти другую страну, в которой одновременно существовало бы 5 конкурирующих провайдеров телевидения со спутника, ориентированных на разные сегменты рынка (в кабеле, кстати, аналогичная ситуация: в России тысячи компаний, у каждой из которых применяются свои технические решения). С одной стороны, это создает место для маневрирования абонентам, но не всегда позволяет легко дышать на местах дистрибьютерам и установщикам.
Во время взрывного роста популярности спутникового телевидения в сфере дистрибуции и установки появилось много новых лиц, в том числе тех, кто не представлял, как с этими технологиями работать. Установками занимались и таксисты, и бывшие оптовики, и установщики ворот. Где-то с 2007 года наступили «золотые времена», всем удавалось на этом заработать. Потом, когда появились централизованные структуры распределения оборудования, произошло нормирование прибыли. Дистрибьютеры теперь не настолько довольны, как это было вначале. Рынок зажат регулированием настолько, что компании могут продолжать заниматься тем, чем занимались, но у них нет возможностей для маневра влево-вправо. Чтобы выжить на этом рынке, нужно мыслить в объеме. Если влево-вправо мы дернуться не можем, остается только движение вниз или вверх. Нужно либо пытаться идти вниз: снижать цены, демпинговать, сокращать собственные прибыли, либо идти вверх: выходить на новые рынки, продвигать новые продукты. В принципе, наша компания этим и занимается уже более 10 лет.
В каком направлении, на ваш взгляд, спутниковое телевидение будет развиваться дальше? И насколько вообще перспективно это направление (сейчас говорят, что с увеличением скоростей доступа к Интернету у спутникового телевидения появился серьезный конкурент)?
С. Огурцов: Я считаю, что на эти вопросы нет однозначного простого ответа. Это тема долгого разговора. Тут мало говорить о технологиях и о том, какие услуги мы могли бы сделать. Нужно говорить более комплексно, о меняющейся психологии потребления телевизионных продуктов. Иначе говоря, то, как телевидение потреблялось 15–20 лет назад, совершенно не похоже на то, как это происходит сейчас. Поэтому тема перспектив не такая простая.
Не могу сказать, что спутниковое телевидение обречено. Достаточно посмотреть на территорию нашей страны и то, что мы называем «русскоязычным миром» (если мы говорим в целом о вещании на русском языке). Я даже теоретически не представляю, как такие территории покрыть одним Интернетом без спутникового телевидения. Да, Интернет как среда распространения телеканалов может существовать. Но я бы не сказал, что он лоб в лоб конкурирует со спутниковым телевидением, поскольку я не уверен, что вещатели, работающие через Интернет, конкурируют с теми, кто предоставляет услуги через спутник или кабель. Это абсолютно разные рынки, требующие разных подходов, контента и имеющие в итоге разных потребителей.
Производители телевизионного контента не стоят на месте. Несколько лет назад появилось HD-телевидение, затем 3D-каналы. Сейчас мы говорим о 4К, но уже были презентации 8К и придумали даже 16К. Хотя я не вижу в этом нужды для себя. (Дома, если у тебя комната площадью менее чем 32 кв.м, зачем тебе что-то больше, чем Full HD? Я вполне доволен Full-HD-оборудованием и не вижу смысла даже в 4К-технологиях в домашних условиях.) Одновременно я считаю, что мы не сможем этого избежать. Неизбежно появляется контент, который будут пытаться дистрибутировать, т.е. он будет присутствовать на премиальном рынке. И даже в тех странах, где скорости Интернета довольно высоки (в частности, в России, где распространение Интернета началось чуть позже, поэтому сразу внедрялась широкополосная сеть Ethernet), Ultra-HD-контент по нему не передать (даже с Full HD возникают проблемы). Соответственно, появляются новые технологии. А где они будут представлены? Да все на том же спутнике.
Я считаю, что где-то на 3–5 лет вперед в этой области можно смотреть относительно спокойно. Она будет жить и развиваться.
А есть ли на этом рынке перспективы у независимых поставщиков оборудования? Или Россия идет к полной монополизации рынка?
С. Огурцов: Экономические интересы большой корпорации — расширение и покрытие всех возможных сценариев продаж. Соответственно, если 10–15 лет назад наши вещатели, как правило, не любили ввязываться не только в производство, но даже в импорт и продажу ресиверов, сейчас видно, что картина поменялась. Тогда все, что могло сделать большинство компаний, это наклеить свой лейбл на чужие ресиверы (провести «ребрендинг»). Некоторые так называемые «российские» заводы работали так же. Сейчас ситуация изменилась, поскольку поменялось отношение спутниковых вещателей к оборудованию. Многие из них продвигают собственные марки ресиверов и сами же занимаются их распространением. Еще 5–10 лет назад такую ситуацию невозможно было представить. Таким образом, независимым поставщикам, конечно, становится сложнее работать.
Это влияние времени и подобное происходит повсеместно, или это чисто российская специфика?
С. Огурцов: Это специфика рынка. К примеру, в Америке Dish Network только свои ресиверы и продает.
То есть независимым поставщикам везде сложно?
С. Огурцов: В США с антимонопольными законами проще. Но это нормальная экономическая тенденция: операторы преодолели свою лень и начали сами распространять оборудование. Тенденция довольно понятная.
И чем в этих условиях будут заниматься независимые поставщики? Какие направления интересны вашей компании?
С. Огурцов: У независимых поставщиков один путь — заниматься тем, чем сейчас занимается «Саткомру», — внедрять новые технологии. Какой в этом смысл? На самом деле на обычном рынке происходит переполнение предложением. А конкуренция в нижнем ценовом сегменте сводится к появлению все более дешевых предложений (и как бы сильно вы ни снижали цену, все равно найдется какой-то Вася, который предложит то же самое оборудование на 50 копеек дешевле). На мой взгляд, есть смысл формировать другие предложения, подбирать варианты, на которых можно заработать и дифференцироваться от других компаний.
Как я говорил выше, более 10 лет мы пытаемся не сражаться в самом нижнем ценовом сегменте, пытаемся выходить на новые рынки, продвигая новые продукты. Один из них, к примеру, это оптическое оборудование для разводки систем телевидения. Я считаю, что только ленью и недостаточной информированностью можно объяснить то, что сейчас есть установщики и компании, которые продолжают разводить цифровое спутниковое ТВ через каскадируемые мультисвитчи, где периодически возникает необходимость усиления и неизбежно происходит деградация сигнала на отдельных компонентах. Прошлый век, буквально! Мы это сейчас делаем в оптике и можем гарантировать качество сигнала до каждого абонента, даже если их сотни и тысячи на одну тарелку. Плюс при достаточном числе абонентов (от 100, скажем) это просто оказывается элементарно выгодно! Но этого почти никто не знает. И кроме нас в оптике очень мало фирм это делает — до сих пор тянут коаксиальными кабелями, как в 90-е! Вот и приходится заниматься сломом стереотипов и инерции, популяризовать новые эффективные решения. Вот это я и имел в виду, когда говорил, что приходится конкурировать прежде всего головой, не влево-вправо, а вверх! И это лишь один из возможных примеров.
Редакция благодарит руководителя направления внешних связей компании «Саткомру» Максима Истомина.
