Новые финактивы
С 1 января текущего года вступил в силу долгожданный для криптосообщества закон «О цифровых финансовых активах» (ЦФА, — прим. ред.), призванный легализовать на территории нашей страны сделки, предметом которых выступают различные цифровые токены (единица учета, предназначенная для представления цифрового баланса в каком-либо активе, — прим. ред.). Закон дает определения понятиям «цифровой финансовый актив» и «цифровая валюта», а также регламентирует их использование, вводя ряд ограничений и обязательств. Так, под ЦФА понимаются «цифровые права, включающие денежные требования, возможность осуществления прав по эмиссионным ценным бумагам, права участия в капитале непубличного акционерного общества и право требовать передачи эмиссионных ценных бумаг». ЦФА могут быть объектом сделок купли-продажи, их можно обменивать, передавать в залог, однако как средство платежа их использовать нельзя. Цифровая валюта (криптовалюта) в свою очередь — это совокупность содержащихся в информационной системе электронных данных (цифровой код), которая не является средством платежа.
Вместе с тем, подчеркивают эксперты, во всех развитых странах мира токены признаются платежным средством, ими можно оплачивать даже коммунальные услуги, в то время как в России это прямо запрещено. «Большинство стран, за исключением разве что Китая, придерживаются теории “криптовалютного баланса”. Все применяемые за рубежом технологии с легализацией криптовалют доказали свою эффективность и все они вполне применимы в России», — полагает советник адвокатского бюро «Егоров, Пугинский, Афанасьев и партнеры» Елена Авакян.
Кроме того, в соответствии с действующим правовым регулированием, выпуск и оборот ЦФА будет осуществляться крупными банковскими или иными организациями в соответствии с требованиями Банка России (ЦБ РФ, — прим. ред.). «Это будет тормозить выпуск частных токенов на территории РФ, что, можно предполагать, негативно скажется на притоке в эту сферу иностранных инвестиций», — предупреждает руководитель практики разрешения споров и юридического сопровождения компании «ССП-Консалт» Дарья Титкова.
Уже в этом году ЦБ РФ планирует подготовить целый ряд нормативных правовых актов для регулирования цифровой среды, в том числе цифровых финансовых активов, а также для обработки биометрических персональных данных. Так, для операторов обмена ЦФА и операторов информационных систем, в которых осуществляется выпуск цифровых финансовых активов, будут введены специальные требования к операционной надежности. «Для банков с универсальной лицензией планируется установить обязанность по сбору и размещению биометрических персональных данных физических лиц в Единой биометрической системе. Это требование будет распространяться на 80% структурных подразделений (филиалов) банка, расположенных в населенных пунктах с численностью населения более 1 тыс. человек. В отношении банков с базовой лицензией предлагается установить право самостоятельно определять такие структурные подразделения», — рассказывает партнер юридической компании «Пепеляев Групп» Николай Солодовников.
Заглянуть в цифровые кошельки
Со вступлением в силу закона о ЦФА появилась норма о декларировании цифровой валюты, для соблюдения которой понадобились соответствующие поправки в Налоговый кодекс РФ (НК РФ, — прим. ред.). Сейчас у налоговых органов отсутствует информация об открытых российскими юридическими лицами и гражданами криптовалютных кошельках и осуществляемых операциях по ним. Однако в феврале 2021 года прошел первое чтение законопроект о внесении изменений в НК РФ, включающий в облагаемые НДФЛ доходы от осуществления операций, связанных с обращением цифровой валюты. Законодатели предлагают признать ее имуществом, а также установить ответственность за нарушения при представлении в налоговые органы требуемой информации. «Теперь налогоплательщики — физические лица должны будут информировать налоговые органы о получении права распоряжаться цифровой валютой, если сумма поступлений или списаний по ней превышает 600 тыс. рублей, а также предоставлять отчет об операциях с цифровой валютой и об ее остатках», — объясняет юрист адвокатского бюро «S&K Вертикаль» Мария Кашникова. На основании отчета должен уплачиваться НДФЛ по ставке 13% для налоговых резидентов и по ставке 30% для лиц, не являющихся налоговыми резидентами. «За нарушение перечисленных выше организационных и имущественных обязанностей разработчики законопроекта предлагают ввести весьма строгую ответственность», — предостерегает юрист.
Так, за непредоставление отчета об операциях и остатках цифровой валюты налогоплательщику грозит штраф в размере 10% от наибольшей суммы в рублевом эквиваленте (от суммы поступлений или списаний цифровой валюты). За неинформирование о получении права распоряжаться цифровой валютой, если сумма поступлений или списаний превышает 600 тыс. рублей, налогоплательщик будет привлечен к ответственности в виде фиксированного штрафа — 50 тыс. рублей. А при неуплате НДФЛ по операциям с криптовалютой он должен будет заплатить 40% от суммы неуплаченного налога.
Вместе с тем предложенное регулирование существенно отличается от практики, сложившейся во многих странах с прогрессивным цифровым законодательском. «Например, в большинстве европейских стран цифровые валюты для целей налогообложения являются активами, а налог на добавленную стоимость подлежит уплате только если цифровая валюта используется для приобретения товаров и услуг», — объясняет Дарья Титкова. Данный подход выработан Европейским судом по правам человека еще в 2015 году и принят большинством европейских государств. «На наш взгляд, европейский подход в большей степени отвечает экономической природе цифровой валюты, но с другой стороны, в России на данный момент запрещено использовать цифровую валюту для приобретения товаров и услуг. Видимо, поэтому законодатель пытается найти иные способы получать налоговые отчисления от ее оборота», — рассуждает эксперт.
Экспериментальные режимы
В прошлом году был принят закон «Об экспериментальных правовых режимах в сфере цифровых инноваций в РФ», или так называемых регуляторных песочницах, разработанный Минэкономразвития совместно с бизнес-сообществом. Он направлен на создание правовых условий для ускоренного появления и внедрения новых цифровых продуктов и услуг. Данный механизм создан в Великобритании в 2016 году и в настоящее время успешно внедрен и применяется во многих других странах, таких как США, Австралия, Сингапур, ОАЭ, Малайзия, Таиланд, Индонезия, Бахрейн, Швейцария и Канада. «Он касается возможности в дистанционном режиме заключать договоры на оказание медицинских услуг, услуг связи, а также возможности допуска на дороги транспортных средств без водителей», — поясняет Николай Солодовников. Таким образом, в рамках экспериментальных правовых режимов (ЭПР) в сфере цифровых инноваций правительство может ограниченному числу компаний на определенной территории и на определенное время дать право соблюдать действующее законодательство с рядом особенностей, поясняют в Минэкономразвития. Среди главных рисков «регуляторных песочниц» эксперты называют возможность утечки данных конечных потребителей. Однако в ведомстве утверждают, что если субъект ЭПР нарушает условия программы, создает риски причинения вреда жизни и здоровью граждан, то государство вправе исключить его из ЭПР. «Мы постарались принять максимально взвешенное решение как с точки зрения того, чтобы могла развиваться и применяться технология, так и с точки зрения того, чтобы все законные права граждан были соблюдены», — объясняет заместитель министра экономического развития РФ Владислав Федулов.
В марте текущего года Правительство РФ представило первые семь проектов, которые будут участвовать в эксперименте. Особый правовой статус планируется распространить на следующие проекты: оказание медицинской помощи с применением телемедицины (участник — компания МТС); дистанционное заключение договоров об оказании услуг связи (МТС); коммерческое использование беспилотного наземного транспорта — высокоавтоматизированных транспортных средств («Яндекс»); сервис грузовых перевозок с использованием беспилотных летательных аппаратов, обеспечивающих доставку грузов от 0,1 кг до 500 кг (Фонд перспективных исследований); внедрение систем для поддержки принятия врачебных решений, использующих технологии искусственного интеллекта (ассоциация «Национальная база медицинских знаний»); сервис для малого и среднего бизнеса по подбору оптимальных сфер и мест для деятельности на базе больших данных (Ассоциация больших данных); исследование рутинной клинической практики на основе обезличенных данных из электронных медицинских карт (Data Matrix).
Тестирование отобранных проектов должно начаться уже в 2021 году.
Цифровые налоги
Россия была первой страной, которая ввела косвенное налогообложение на рынке цифровых услуг: в стране существует так называемый налог на Google, а именно НДС на электронные услуги, оказываемые иностранными компаниями на территории нашего государства. «Всерьез обсуждается возможность обложения налогом прибыли ИТ-гигантов, и соответствующие изменения в НК РФ планируется внести уже в этом году. Кроме того, данный вопрос уже давно является предметом дискуссий в зарубежных юрисдикциях, а также на площадках международных организаций», — дополняет Мария Кашникова. В качестве примера площадки она приводит Организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР, — прим. ред.). По ее словам, есть общие настройки в рамках директив Евросоюза, предусматривающие максимальные ставки такого налога, а также «порог» прибыли, после достижения которого страна может претендовать на ее налогообложение. По словам Марии Кашниковой, договориться на площадке ОЭСР не удается по ряду причин, и одна из основных — противодействие США, поскольку большинство ИТ-гигантов являются налоговыми резидентами этой страны. Тем не менее Франция, Италия, Испания, Великобритания, Чехия, Венгрия, Польша и другие страны уже ввели у себя цифровой налог, которым облагается выручка от рекламных услуг, услуг от размещения объявлений о продаже товаров на маркетплейсах, различных посреднических услуг. Эксперты указывают, что ставки налогов в этих странах зачастую невысоки и не превышают 2–3% от доходов. В этой связи большой интерес у юридического сообщества вызывает то, какую ставку предложат в России.
Основная цель введения такого налога — пополнение доходов бюджета РФ. «Стоит отметить, что с этим были связаны большие ожидания при введении налога на Google. По прогнозам, доходы госбюджета должны были увеличиться на 52,5 млрд рублей, но фактически они составили всего 8 млрд рублей», — уточняет Мария Кашникова. Кроме того, введение налога на Google, как и цифрового налога, объяснялось стремлением нивелировать неравенство между российскими и иностранными ИТ-компаниями, поскольку первые являлись плательщиками как НДС, так и налога на прибыль, а вторые — нет. «Однако фактически введение НДС привело к подорожанию электронных услуг, что в конечном счете легло на плечи их потребителей — как физлиц, так и организаций. Представляется, что введение цифрового налога приведет примерно к такому же результату», — полагает Мария Кашникова и добавляет, что ИТ-гиганты (Google, Facebook, Amazon), без сомнения, останутся на рынке, однако новый налог может стать серьезным препятствием для осуществления деятельности в РФ представителей малого и среднего бизнеса, особенно если будет применяться ставка 20%.
Уход от бумаги
В настоящее время в законодательстве РФ закреплена необходимость обязательного хранения многих документов в бумажном виде и установлены длительные сроки их хранения, в ряде случаев достигающие 75 лет. Это приводит к значительным затратам организаций. Так, по данным Минэкономразвития, затраты одного крупного банка на хранение бумажных документов могут составлять до 2,5 млрд рублей в год, а общие затраты субъектов предпринимательской деятельности — 3,5 трлн рублей в год.
Опубликованный в середине марта 2021 года законопроект «О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ в части регулирования вопросов конвертации электронных документов, их хранения, создания электронных и (или) материальных дубликатов документов» призван предоставить возможность владельцам электронных документов самостоятельно определять режим их хранения, в том числе передавать их на хранение специально аккредитованным лицам.
В нем устанавливаются требования к процедуре создания электронных дубликатов бумажных документов и конвертации электронных документов, а также предусмотрена возможность сократить срок хранения. «Сегодня бизнес должен хранить документацию в бумажном виде. Минэкономразвития предлагает перевести их в электронный вид, а бумажные экземпляры уничтожить через год после оцифровки, если иное прямо не установлено нормативными актами. Это сэкономит предпринимателям время, место и деньги», — комментирует инициативу Владислав Федулов.
Прогрессивное законотворчество
Минэкономразвития ведет работу над Концепцией развития технологий машиночитаемого права, принятие которой уже в текущем году существенно повлияет на правоприменение и нормотворческий процесс. В федеральном ведомстве считают, что перевод актов законодательства в компьютерный код позволит гражданам, бизнесу и органам власти проще и быстрее взаимодействовать друг с другом. «С принятием этой концепции мы будем жить в эпоху цифрового правоприменения, где участие человека будет сведено к минимуму, что, скорее всего, приведет к сокращению преступности и сбудется мировая мечта человечества о неотвратимости наказания», — с оптимизмом рассуждает Елена Авакян. Концепция машиночитаемого права включает в себя два раздела. Первый — это создание системы, которая поможет унифицировать и цифровизировать процесс принятия нормотворческих решений и в первую очередь подзаконных актов. Второй — выявление проблем, требующих нормативного урегулирования, а также предложение максимально эффективных методов нормативного правового регулирования, основанных на мировом опыте.
Другим проектом Минэкономразвития в сфере регулирования цифровой экономики является кредитование под залог объектов интеллектуальной собственности. Ведомство разрабатывает меры, призванные ускорить развитие высокотехнологичных компаний, а также компаний – владельцев авторских прав. Минэкономразвития предлагает позволить таким заемщикам использовать объекты интеллектуальной собственности в качестве предметов залога, что увеличит объемы кредитования и снизит издержки банков путем высвобождения части иммобилизованных в их резервах средств.
Ожидаемым для юридического сообщества является законопроект о внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс РФ, а также принятие нового Кодекса об административных правонарушениях, которые предусматривают глобальные изменения в судебной системе в части удаленного доступа к судебным заседаниям, удаленного обмена данными между судами, банками, Многофункциональными центрами предоставления государственных и муниципальных услуг, а также урегулирование веб-конференций судебных заседаний и т.д.
Эксперты убеждены, что для совершенствования законодательной базы необходимо развивать международные отношения, заключать многосторонние и двусторонние соглашения по вопросам обмена информацией в данной сфере и оказания иных видов правовой помощи. Вместе с тем европейский опыт в области LegalTech (отрасль бизнеса, специализирующаяся на предоставлении потребителям юридических услуг с использованием информационных технологий, — прим. ред.) достаточно сложно перенести на Россию, потому что большинство европейских технологий направлены на анализ и раскрытие доказательств. «В России же процедура раскрытия доказательств отсутствует. LegalTech-решения, направленные на анализ доказательств и их раскрытие другим сторонам, у нас развиваются слабо», — сетует Елена Авакян. При этом участники юридического сообщества подчеркивают, что совершенно необязательно полностью заимствовать существующее за рубежом регулирование. Скорее, при подготовке инициатив важно учитывать его недостатки и достоинства, которые были выявлены на практике.
