Проблемы, связанные с нарушением авторских прав при распространении контента в Интернете, касаются практически всех. Мы все слушаем музыку, смотрим кино, читаем книги и часто хотим поделиться всем этим с друзьями. Делиться - это хорошо, нас учили так. Но оказывается, при этом мы нарушаем законы. Почему ощущение того, что правильно и хорошо, не соответствует законодательной практике, я спросила Виктора Наумова, руководителя российской практики по ИС, ИТ и медиа, партнера юридической фирмы "Salans", который занимается вопросами, связанными с интеллектуальной собственностью в Интернете, и, в частности, вел такие известные дела, как первые интернет-споры (Promo.Ru, kodak.ru) и иски к "В Контакте".
Виктор Наумов: Мы сейчас существуем в новых условиях, когда информационные отношения начинают приобретать ключевую роль. Существующие технологии позволяют дешево, быстро и удобно хранить и распространять информацию. Это имеет множество плюсов для разных областей деятельности государства и общества, но в условиях медленного развития законодательства массовое распространение информации в цифровой форме объективно наталкивается на существующую монополию на результаты интеллектуальной деятельности, в первую очередь, в отношении авторского права и смежных прав. В системе интеллектуальной собственности на те объекты, которые созданы творческим трудом, устанавливается монополия правообладателя, в терминах российского законодательства - исключительное право.
Эта монополия - единственная, которая законодательно поддерживается государством. При этом возникает серьезное противоречие. Общество и частично бизнес заинтересованы в доступе к знаниям, которые существуют в форме результатов интеллектуальной деятельности. Правообладатели и, в некоторой части, авторы, которые тоже являются существенным элементом общества и бизнеса, не заинтересованы в свободном обороте этих объектов.
Это противоречие существовало и раньше, так как монополия на результаты интеллектуальной деятельности возникла около трехсот лет назад. Однако изначально развитие взаимоотношений между обществом, бизнесом и правообладателями происходило гораздо медленнее и более гармонично. В законодательстве нашли отражение нормы, которые позволяли, например, существовать "бумажным" библиотекам: выдавать книги, копировать информацию в определенном объеме, хотя и не заниматься книгоиздательством. Но в последние десятилетия, когда появился Интернет, когда копирование и размещение информации стало осуществляться дешево и легко, и соответственно, стало массовым, данное явление пробрело другую природу.
Современные условия поставили перед обществом и государством очень непростой вопрос: можно ли найти компромисс между интересами в отношении свободы слова и оборота информации (знаний) в глобальном информационном пространстве и монополией в отношении использования литературных, музыкальных, аудиовизуальных и иных произведений.
И мировое сообщество, и российские общество и государство должны для себя решить, что им выгоднее - стараться огнем и мечом выжигать незаконно размещенные в сети объекты интеллектуальной собственности, что делать технически весьма нетривиально, или идти в сторону послабления и каких-то ограничений исключительного права, чтобы соответствовать ситуации, которая сложилась де-факто вопреки законодательным ограничениям. Решение принять непросто, потому что это мощная медийная индустрия, огромные доходы, в том числе на часть которых - конечно, наверное, не очень значительную - живут и авторы, также составляющие активную часть общества.
Затрагиваются также и интересы государства, поскольку производство результатов интеллектуальной деятельности (например, производство ПО) - это активно развивающаяся часть экономики. А это означает налоги, развитие тех или иных секторов экономики, влияние на мировое сообщество и др.
Клубок интересов и противоречий здесь сформировался весьма сложный. И пока до конца никто не понял, как правильно развиваться дальше и попытаться гармонично решить проблему глобально, чтобы препятствия по доступу к знаниям были разумными и знания приносили доходы. Также хотелось бы отметить, что далеко не все хотят гармоничных механизмов и далеко не все считают, что они в принципе существуют.
Очевидно, что когда мы берем крайние случаи - пиратские порталы, интернет-магазины с пиратским софтом, порталы с видеофильмами, где пререлизы появляются раньше, чем на экранах кинотеатров, то имеем дело с осознанно преступными действиями. Пиратство, в том числе и у нас в Российской Федерации, давно квалифицируется как преступная деятельность.
Но есть массовые явления, возникновение которых определяют обычные пользователи. Например, библиотека Мошкова и многие другие подобные ресурсы создаются энтузиастами своего дела, и цель их совершенно другая, нежели извлечение прибыли за счет незаконным образом полученных объектов интеллектуальной собственности. И здесь очень важно, как общество и, в частности, государство, законодательство, правоприменительная практика смотрят на действия владельцев этих ресурсов.
В настоящее время одним из актуальных ключевых правовых вопросов применительно к защите интеллектуальных прав в сети является проблема ответственности интернет-сервисов за деятельность пользователей.
Интернет-сервисы служат для предоставления пользователям массовых возможностей по размещению и распространению ими той или иной информации. Без этих сервисов Интернет не был бы таким массовым и влиятельным общественным инструментом.
Посредством технических средств интернет-сервисов очень часто пользователи выкладывают в открытый доступ либо предоставляют доступ ограниченному количеству лиц (например, своим знакомым в социальных сетях) к текстам, видеофильмам, фонограммам, права на которые принадлежат их правообладателям.
Для современного Интернета и классической традиционной медийной индустрии важен ответ на вопрос: привлекать ли к ответственности за незаконное использование объекта не пользователя, а владельца сервиса или социальной сети за то, что именно он предоставил пользователю технический механизм, использование которого привело к нарушению?
Естественно, что точки зрения на решение этой проблемы у двух заинтересованных сторон часто противоположные.
Обычно владелец портала, сервиса, социальной сети считает, что он не несет ответственности за действия своих пользователей и не имеет обязанностей цензора. При размещении контрафакта его обязанности сводятся к тому, чтобы ответить на запрос правообладателя о том, что за пользователь его выложил (что далеко не все интернет-компании готовы раскрывать), и оперативно приостановить доступ к незаконно размещенной информации. При этом остальные пользователи продолжают что-то размещать, и оперативность работы сервисов не нарушается.
Если мы отходим от этой модели и говорим, что все владельцы площадок несут ответственность за незаконный контент, то, соответственно, у них возникает задача контролировать их содержание.
Часть правообладателей утверждает, что владельцы сервисов при этом должны отсматривать все, что размещают пользователи. Поскольку это будет означать необходимость разобраться в правах на литературное произведение, видео или ПО, что объективно не всегда возможно, в части случаев это будет приводить к потере оперативности размещения объектов и иным существенным ограничениям для пользователей. Поскольку от этого может пострадать бизнес сервисов, это не устраивает интернет-компании. В ряде случаев правообладатели или сервисы создают и используют программные средства, которые упрощают контроль за контентом. Например, как это делается в сервисе YouTube в рамках технологии ContentID.
Во всем мире и в России вопрос о том, возлагать ли на сервисы/площадки (в информационном праве они получили название информационных провайдеров или посредников) ответственность за пользователей, является одним из наиболее важных идеологических вопросов развития информационного пространства.
ТММ: А как вопрос ответственности провайдеров решается в других странах?
В. Наумов: Существует международное информационное пространство. В сфере интеллектуальной собственности законы более-менее унифицированы, а вот в рамках института ответственности провайдеров или посредников - пока нет. Всю территорию земного шара можно условно разделить на 3 части.
В первой действует весьма жесткая модель, назовем ее условно "восточной". В Китае и странах Ближнего Востока администраторов сети или владельцев интернет-кафе могут посадить на значительные сроки в тюрьму за то, что они не так настроили свои информационные системы, в результате чего пользователь добрался до того или иного незаконного контента.
Родиной второй модели является Америка. В США в целом действует принцип иммунитета ответственности провайдеров, а для сферы интеллектуальной собственности есть специальный акт 1998 года- Digital Copywrite Millienium Act (DCMA), детализирующий обязанности провайдеров в случаях незаконного размещения на их ресурсах объектов авторских прав.
Есть еще европейская модель, которая, в целом, выгодна больше интернет-индустрии, но не настолько детально разработана, как американская. Правда, нужно отметить, что после принятия директивы ЕС 2000-го года "Об электронной коммерции", которая заложила основу этой модели, последний год некоторые страны, например, Великобритания и Франция, начинают рассматривать подходы, позволяющие ужесточать контроль именно за информационными провайдерами.
Помимо различных законодательных решений возникает еще одна проблема - все, что происходит в информационном пространстве, с юридической точки зрения сложнее доказуемо, чем в мире материальном.
В сфере, где все существует в электронной форме, привлечь к ответственности кого бы то ни было существенно сложнее - это характерно не только для России, но и для всего мира. Классическая система правоохранительных органов столкнулась со значительными проблемами и буксует в связи с тем, что природа отношений такова, что обеспечивать доказательства весьма сложно. Стерли и все. Правообладателям здесь объективно очень сложно отстаивать свои интересы. Им проще бороться против площадок не только с позиций бизнеса - потому, что там больше денег, но и потому, что проще устанавливать факты правонарушений.
ТММ: Как получить у правообладателя разрешение на использование его произведения?
В. Наумов: Обратиться к нему. Правда, в случае не слишком популярных произведений, найти правообладателя - это нередко серьезная проблема. В отличие от объектов промышленной собственности, в сфере авторских прав нет никакой государственной регистрации или других формальностей, связанных с приобретением прав. Действует принцип: возникает объект, возникает и право. С одной стороны - удобно, с другой - порождает важную практическую проблему. Когда возникает спор, автору очень сложно доказать, что это его произведение. И еще более сложно тем, кто хочет произведение использовать, например, на бесплатном образовательном портале найти автора. Часто "встреча" происходит в суде, когда те лица, которые не захотели (что встречается чаще) или не смогли найти правообладателя, вдруг узнают, что против них подан иск.
Для облегчения этих ситуаций существуют общества по управления коллективными правами, которые на основании договора с правообладателем или на основании закона имеют право представлять интересы правообладателей. Кстати, задачу поиска правообладателей, в том числе, облегчает и Интернет, когда найти их можно посредством обычного поиска.
Интересно, что в мире уже довольно давно существуют инициативы, когда правообладатели публично разрешают использовать свои произведения. Это характерно, например, для отношений в сфере свободного программного обеспечения, которая развивается как раз за счет того, что продукты доступны всем и совершенствуются для всех, что означает отход от принципа монополии интеллектуальной собственности.
ТММ: Как Вам кажется, можно ли решить проблему техническими методами - например, внедрить систему автоматизированного отслеживания контента?
В.Наумов: Подавляющее большинство материалов, которые пользователи выкладывают - авторские. У каждого фото или видео есть автор или много авторов, а также есть правообладатели. Даже если технически можно отслеживать контент крупных производителей, остается масса материала неотслеживаемого. Кроме того, материалы могут быть в разных форматах, в архивах, могут быть разделены на части. Все это усложняет ситуацию поиска и сравнения и, насколько мне известно, адекватного технического решения пока не предложено.
Приведу пример - фильм "Иствикские ведьмы", собравший миллионы долларов, но снятый в стиле home video - под любительскую видеосъемку. Понять, что это не творчество человека, который сам потом выложил фильм для друзей, весьма непросто. Такого рода материалы не отследить без специальных знаний. Конечно, если у Васи Иванова выложен фильм с логотипом Paramount Pictures, явно, что это нарушение. И по анализу специальных фрагментов (например, включенных "водяных знаков") можно также выявлять незаконный контент. Сложнее с фотографиями или музыкальными произведениями. Да, если это узнаваемый голос, его можно определить "вручную", но для этого нужна служба модераторов, которая, тем не менее, не очень популярное произведение и автора не выявит. Тем более, невозможно пока отфильтровать этот контент автоматически в случае, если что-либо записывается "вручную".
Сейчас уже есть автоматические средства проверки, но, в любом случае, это пока решения с весьма ограниченным функционалом. Они не будут покрывать весь или, хотя бы, бОльшую часть контрафакта. И всегда можно видео перекодировать, метки стереть, переснять видео при показе с телевизора. Эта борьба сродни гонке вооружений.
Одни технические решения здесь ничего не дадут. Они должны идти вкупе с другими решениями - от культурно-образовательных до изменения законодательства, и, что важно, они должны отражать и природу информационных отношений и техники передачи информации, и взаимные интересы оппонентов.
В интересах площадок - ввести какие-то правила и ограничения, разумные с точки зрения основной массы правообладателей. Например, схема может быть такой - контент блокируется, и спустя определенный срок после первоначального обращения правообладателя нелицензионный контент удаляется. При этом у пользователя в течение срока блокировки есть возможность возразить и заявить о наличии у него прав на контент. Спор может быть рассмотрен в суде. Если система будет работать оперативно, то правообладатели получат механизм защиты их прав. Правда, это может их и не устроить, поскольку они могут быть не заинтересованы в самостоятельном поиске нарушителей, а захотят возложить эту функцию на интернет-площадки.
ТММ: Как пользователю догадаться, что он может, а что не может выкладывать?
В.Н.: Требуется соответствующее правовое воспитание, чтобы пользователи знали, что вообще-то в этой сфере все кому-то принадлежит. Это одна из первопричин современного состояния дел - существенная часть пользователей не рассматривает свои действия как нарушение. С другой стороны, свобода действий в Интернете сделала его популярным. В том числе, пользователей привлекал и незаконный контент, приобретение которого было для части из них не по карману.
Если не известен автор, понравилось произведение, захотелось его выложить - нужно задуматься о том, что оно чье-то. Да, если произведение создано в позапрошлом веке, срок охраны авторских прав истек (в России это 70 лет со дня смерти автора), но для всех остальных случаев исключительное право действует. Правда, если пользователь оказывается в ситуации, когда авторские материалы используются в рамках научных, образовательных, медийных целей, например, когда нужно показать чужое произведение в рамках репортажа для освещения текущих событий, то это делается свободно и без выплаты вознаграждения правообладателю, однако, обычно, большинство случаев использования произведений в Интернете этими исключениями из монополии правообладателя не охватывается.
ТММ: В чем Вы видите причины низкой правовой культуры?
В.Н.: Институт интеллектуальной собственности в России активно развивается всего два десятка лет. Соответственно, психологически мы воспринимаем продукты авторского труда как потребители. Большинство наших ученых и деятелей культуры (кроме поп-культуры) - интеллигенция в широком смысле, она очень невнимательно относится к экономической значимости того, что создает. Она настроена на генерацию знаний и на их распространение, а никак не на извлечение прибыли. Гармоничное развитие лежит посредине - ты делаешь свое и уважаешь чужое. За счет того, что ты уважаешь чужое, у тебя нет проблем с законом, за счет того, что ты делаешь свое и продаешь, ты получаешь деньги. Но для того, чтобы эта в чем-то идеалистическая модель заработала, она должна быть массовой.
Причем силовые методы проблему не решают. Здесь влияют экономические факторы, возможности Интернета, когда можно анонимно и/или в других юрисдикциях размещать контент. Да, по всему миру борются с интернет-пиратством, но все отдают себе отчет, что полностью и окончательно победить это явление не получится.
Силовые методы приводят также к возникновению встречной реакции протеста. Известный пример - возникновение "Пиратских партий". На Западе существует много теорий о том, что институт интеллектуальной собственности - неправильная конструкция. Они в чем-то нашли отражение и в российском Интернете, правда, нередко в упрощенной, нигилистической форме.
ТММ: Как у нас можно наказать правонарушителей?
В.Н.: Целый спектр форм ответственности - от гражданской до уголовной. В рамках гражданской ответственности правообладатель может требовать возмещение ущерба или компенсацию. В России максимальная сумма компенсации - всего 5 млн. руб. Есть административная ответственность - когда действие совершено с целью получения прибыли. В системе уголовного законодательства нарушение авторских и смежных прав может расцениваться как тяжкое преступление со сроком лишения свободы до 6 лет. Это нововведение трехлетней давности, которое позволило рассматривать подобную деятельность наравне с убийством по неосторожности.
ТММ: То есть, если пользователь выкладывает фильм, его могут посадить на 6 лет?
В.Н.: Формально да, но в правоприменительной практике пока такого не было. Суды тоже находятся под влиянием общественного мнения и не воспринимают это действие как тяжкое преступление.
В январе 2011 года появилась новость о попытке одного из правообладателей организовать уголовное преследование российского пользователя в социальной сети. Насколько я знаю, это пока закончилось пресс-релизом правоохранительных органов, следственных действий пока не производилось. Тут мы опять упираемся в то, что в общей массе пользователи не считают такие действия правонарушением или преступлением. Независимо от того, насколько эти показательные примеры будут приводить к реальным уголовным делам, в ближайшее время к изменению правосознания это не приведет.
ТММ: Говорят, что под видом нелицензионных фильмов периодически происходит распространение порнографии. Пользователь получает не то, что ожидал. Почему?
В.Н.: Правонарушений в Интернете масса. От внедрения вредоносных программ до мошенничества, распространения порнографии и всего остального. Чем более не урегулировано правовое поле, чем слабее правоохранительные органы и чем больше различных правонарушений, тем проще преступным группировкам, заинтересованным в других видах преступлений, прятать свою деятельность.
Нужно отметить очевидный факт, что экстремизм и порнография - не цель бизнеса социальных сетей, сервисов и хостинг-площадок, где появляется незаконный контент, поскольку непосредственно от этого контента они денег не имеют.
ТММ: А с торрентами - это другая история?
В.Н.: С торрентами она в чем-то более определенная. Их сервис направлен только на распространение объемных файлов, это как раз обычно лицензионное видео. В ряде случаев они прямо или косвенно финансово заинтересованы в распространении именно пиратского контента. Кстати, хотя эти ресурсы в западной классификации являются информационными посредниками, иммунитет в законодательстве на них не распространяется.
ТММ: Как Вы относитесь к идее обязать провайдеров интернет-доступа отвечать за деятельность абонентов?
В.Н.: Это еще более жесткая модель. Поставить фильтры на доступ, иметь белый список сайтов, полностью контролировать и проверять передаваемую информацию - да, в идеале можно представить себе такую ситуацию, но по нашему законодательству так делать нельзя, и в этом случае Интернет станет совсем другим.
У нас есть ст. 17 ФЗ "Об информации, информационных технологиях и о защите информации", которая напрямую и не распространяется на отношения в сфере интеллектуальной собственности, но для других отношений указывает на освобождение от гражданско-правовой ответственности в случае, если лицо, оказывающее услуги доступа, "не могло знать о незаконности распространения информации". Это сейчас единственное законодательное упоминание о решении рассматриваемой проблемы, и только недавно, в декабре 2010 года, в проекте изменений и дополнений в часть четвертую Гражданского Кодекса РФ впервые появилось предложение норм, которые бы детально проблему регулировали.
Нужно отметить, что по проблеме ответственности провайдеров много иных судебных дел, не касающихся интеллектуальной собственности. Например, о защите деловой репутации. На сайте агрегатора новостей или на форуме зарегистрированного СМИ пользователь разместил статью, порочащую чью-то репутацию. Кого легче привлечь к ответственности? Конечно, площадку. Однако Постановление Пленума Верховного Суда РФ N16 от 15.06.2010 приняло решение, что редакция электронного СМИ не несет ответственности за комментарии читателей, размещенные без предварительного редактирования. По обращению Роскомнадзора редакция должна удалять или редактировать комментарии тех, кто злоупотребляет свободой массовой информации (см Рейтинг изменений законодательства в сфере ИС, ИТ и массовых коммуникаций) .
ТММ: Есть ли разница между потоковым вещанием и возможностью скачивания?
В.Н.: Юридически все эти термины входят в категорию доведения до всеобщего сведения. Западная практика разделяет размещение файлов с возможностью доступа к ним по желанию в любое время и веб-тв или веб-радио, где пользователь подключается и не имеет влияния на содержание. У нас пока суды до квалификации таких нюансов не дошли.
ТММ: Можно ли решить задачу так - все пользователи Интернета скидываются по паре долларов в месяц "на правообладателей" и получают все?
В.Н.: Если примут такой закон, то да, но не факт что он пройдет. Проблема здесь в том, что все абоненты пользуются услугой по-разному и заинтересованы в разном контенте, поэтому нельзя установить для всех одинаковые условия.
ТММ: А как же известная инициатива Российского союза правообладателей, возглавляемого Никитой Михалковым, о сборе денег за носители информации?
В.Н.: Тут ситуация тоже непростая. В мире такая мера известна (хотя ее нельзя назвать повсеместно распространенной), ее применение обусловлено неким бессилием борьбы с нарушителями. Поймать пиратов оказывается невозможно и предлагается возложить экономическое бремя на пользователей, а часть дохода отчислять правообладателям.
Данные нормы в России существуют давно, дискуссия возникла в связи с возникновением соответствующего подзаконного акта (Постановление Правительства РФ N 829 от 14.10.2010), и выбором организации, собирающей деньги. Сейчас суд первой инстанции отменил итоги конкурса по выбору организации, что, возможно, затормозит организацию сбора вознаграждения. Также противники этой инициативы пытаются оспорить саму идею вознаграждения в Конституционном Суде, но перспективы рассмотрения не очевидны.
Помимо существующих у части сообщества сомнений в конституционности, здесь также возникают вопросы о том, с какой стоимости этот процент взыскивать - допустим, имеется какое-то дорогое устройство, но у него носитель информации - флэш-карта 16 Гб, которая стоит и в другом, более дешевом устройстве. Почему же отчисления отличаются на порядок?
Противники этого решения говорят так же, что, по сути, вводится "налог на пиратство", а законопослушный пользователь будет платить и при покупке легального аудиовизуального произведения, и при покупке оборудования для его просмотра, и при покупке носителя.
ТММ: Расскажите, пожалуйста, как сейчас меняется ситуация? В каком состоянии сейчас дело ВГТРК против "ВКонтакте"?
В.Н.: С конца 2010 года повысился градус интереса к этой проблематике со стороны государства и политических деятелей. В январе этого года выступление министра, выступление вице-премьера, выступление Президента в Давосе способствуют развитию общественно-политической дискуссии.
Всплеск интереса общественности был подогрет и тем, что в октябре после рассмотрения в Федеральном Арбитражном Суде Северо-западного Округа вступило в законную силу решение по спору между ВГТРК и "ВКонтакте" по размещению фильма "Охота на пиранью". Кассация отменила постановление апелляции и оставила в силе решение первой инстанции, которое признало "ВКонтакте" невиновным. Позже, в ноябре, по аналогичному иску по фильму "Остров" апелляционная инстанция также отказала в удовлетворении исковых требований.
В декабре по "Охоте на пиранью" ВГТРК подала надзорную жалобу в Высший Арбитражный Суд РФ. В настоящий момент тройка судей ВАС РФ решает, подлежит ли это дело рассмотрению высшей судебной инстанцией. Решение будет принято в течение нескольких недель.
Пока практика очень противоречива. "ВКонтакте" выиграла, а "Рамблер" недавно проиграл (правда, в первой инстанции). Четкой позиции судебных органов нет, решение часто зависит, например, от того, насколько судья разбирается в вопросах Интернета. В целом в настоящее время количество судебных дел резко возросло. Ответчиками выступают все лидеры рынка: "Мейл.Ру", Google, "Яндекс", "Рамблер", YouTube, заявлены новые иски против "ВКонтакте" - теперь в отношении нарушения прав на фонограммы (от группы компаний "Гала Рекордз")
На этом фоне в октябре имело место обращение интернет-компаний, через неделю после этого - обращение со стороны группы видеопорталов, в котором, в том числе, говорилось, что поисковые системы должны фильтровать незаконные услуги. Логика понятна - проще обвинять ведущую поисковую систему с офисом в центре Москвы, нежели пользователя, которого далеко не всегда можно найти.
Позже, в конце октября, Ассоциация теле- и кинопродюсеров (АКТ) предложила свой механизм - входящие в Ассоциацию правообладатели создали публичный реестр своих объектов и прав и сообщили, что если с 1 февраля 2011года ресурсы не приведут свое содержание в соответствие с реестром, тогда Ассоциация будет без какого-либо уведомления и предупреждения преследовать данные ресурсы, в том числе в судебном порядке.
Таким образом, стала активно развиваться острая дискуссия, и заявлены конкретные действия, связанные с наметившимся противостоянием правообладателей и интернет-индустрии.
При этом нужно иметь в виду, что от противостояния могут пострадать все. Сейчас же возможно, опираясь на иностранный опыт, учесть те "шишки", которые набил Запад, и, не дожидаясь волны длительных разбирательств и политических решений, попытаться договориться и придумать какой-то взвешенный механизм взаимодействия либо предложить несколько моделей, к которым буду присоединяться компании. Предпосылки для этого есть, медиа- и интернет-компании во всем мире обычно весьма расположены к саморегулированию и вряд ли им имеет смысл воевать в Интернете.
